Любовь в рабочей одежде

Мариуполь

Так начинается «Дневник волонтера» Оксаны Чумак-Жунь. С интересом прочтя его, решила представить отрывки читателям «ТР».

С Оксаной мы знакомы с конца 1990-х. Она работала в городских газетах, на Уралхимпласте и заводе «Планта». Затем стала прекрасным школьным учителем математики и словесности в Екатеринбурге.

В 2022-м Оксана поняла, что хочет быть там, где происходят важные для страны события. Дважды оформляла заявку на Донбасс через официальные ресурсы и получала отказы: не проходит по возрасту (45 лет) и не состоит в волонтерских организациях. И все-таки путь нашелся - через Синодальный отдел по благотворительности Русской православной церкви. В августе 2024-го поехала волонтером в Мариуполь, спустя год две недели трудилась в госпитале в Курской области.

Корни Оксаны - в Белгородской и Курской земле, с детства ездила к родне в Донецк, Горловку и Дружковку. Сегодня эти названия знакомы всем. Было больно видеть, как разорваны руинами с детства знакомые пейзажи…

«Август, 2024 год, на вокзале в Москве нас пятеро. Старшая группы Ольга и психолог Света – местные, Елена из Рязани, Сергей из Магадана.

Система добровольческой помощи действует слаженно. Дорога от Москвы, питание и проживание на месте обеспечиваются. Смена, или служение, длится от семи до десяти дней. Можно ехать сразу на несколько недель. Нас поселили в девятиэтажном общежитии, отремонтированном, сверкающем чистотой. С утра до вечера выполняем задания штаба гуманитарной миссии. Сюда приходят нуждающиеся в помощи мариупольцы. Кроме еды, одежды, лекарств - строительные работы, помощь по дому и огороду, доставка в больницы Донецка, Ростова или Москвы, юридические консультации.

Продуктовый пакет на месяц – три-четыре пачки разной крупы, килограмм макарон, два кило муки, сахар, соль, по банке мясных и рыбных консервов, печенье, бутылка масла, майонез, кетчуп, чай. Общались с бабушками, которые такой пакет делят с внучкой в декрете, с раненым братом, у которого нет документов, с соседкой – у ней сгорел дом, а вместе с ним и паспорт. Мы видели людей, чуть не плачущих при виде банки сайры или пакета конфет.

Под контроль российских войск Мариуполь перешел 20 мая 2022 года. То, что досталось России, трудно назвать городом – обугленные остовы домов и зданий. За год вывезли тонны обломков, разминировали тысячи квадратных метров территории, началось восстановление.

В штаб пришла семейная пара чуть за 50, инженеры, интеллигенция. Просят обувь для мужа и немного продуктов: «если можно». Сейчас им некуда идти: ни одно предприятие в городе не работает. Это хуже, чем сгорел дом».

В дневнике есть чудные портреты подопечных центра, например, Анны Сергеевны:

«Из дома выходит маленькая худенькая светловолосая бабушка, улыбаясь, легко ступает по земле. Тонкие ручки, нежный голосок, лучистые глаза, и мне кажется, что Анна Сергеевна почти прозрачна на фоне летнего дня.

Вернувшись из эвакуации, женщина увидела, что окна в доме разбиты мародерами. Сразу обратилась в благотворительную организацию. И вовремя: уже объявились люди, выдававшие себя за хозяев дома.

В центре известно несколько подобных историй. Мошенники даже приводят свидетелей смерти хозяев, чтоб переписать имущество на себя.

Но еще бессовестнее те, кто не остался жить в подвалах своих домов, не уехал в эвакуацию, а сбежал за границу с проклятиями России. Теперь они возвращаются, чтобы получить субсидии, а потом спрятаться обратно в свои забугорные норы. Они выделяются среди остальных: в них нет неловкости, печали от потерь. У них апломб, претензии и приказной тон: вы мне должны.

Заходим в однокомнатную квартиру и радостно приветствуем Зинаиду Валерьевну. Она испуганно показывает: «Тссс!», мы закрываем дверь, переходим на шепот. «Да соседка, – вздыхает она, – все высматривает, когда вы ходите и что приносите. А то на лестнице или во дворе встретит и шипит: вот, наши придут, тебя первой порежут, будешь знать, как с русскими водиться!»

Только тот, кто побывал в разрушенном городе, знает, как чужой человек с улыбкой и работящими руками оказывается единственным близким существом для одиноких потерянных людей. Как беженцы радуются одежде, которую кто-то достал из своего шкафа и упаковал в посылку на СВО. Как сияют глаза бабушки, неделю лежавшей дома неподвижно, когда дверь открывают волонтеры, получившие тревожный сигнал от соседей».

Северодонецк

«Не поехать в Северодонецк я не могла. Там работала Татьяна, друг детства, близкая и родная душа. Таня с начала СВО сделала свой выбор - она за ленточкой, и больше сказать не имею права.

В районе Донецка поразило обилие российской символики. Каждую минуту попадались российские флаги над магазинами, над жилыми домами, остановочные места покрашены в триколор.

Луганск удивил: светлый, живой, много машин, торговые центры, люди одеты красиво. При этом после окончания боевых действий город стоял в руинах.

А вот Северодонецк практически стерли с лица земли, его сейчас восстанавливают.

– Сидишь тут и никуда не выходишь, – велела мне Таня, как только мы закрыли дверь в квартиру. – Из города много мужчин забрали на фронт: что ни дом, то муж, брат или сын воюет против нас. И какими бы мы ни были добрыми и хорошими, для их семей мы – оккупанты».

В брошенной квартире Оксана нашла учебник истории. Знания языка хватило, чтоб подтвердить информацию о его лживости:

- История Украины начиналась до нашей эры, когда украинцы торговали с древними греками. А с 1941 по 1945 годы Украина находилась под оккупацией России. И потом, кстати, тоже…

Курская область

Июль 2025 года: Оксана записалась на две смены в военно-полевой госпиталь где-то в Курской области. Обстановка гораздо серьезнее, чем в Мариуполе. Секретность, уборка всех помещений, работа с 7.00 до 22.00 с перерывами.
Смартфоны под запретом: на стене столовой и на дереве у беседки-курилки под табличками «Место для твоего телефона» красовались приколоченные гвоздями гаджеты.

Обстановка военного госпиталя была для Оксаны внове. Резкие запахи крови и грязного белья в приемном отсеке, старый громыхающий лифт, удушающий воздух в отделениях. Речь, густо пересыпанная матом… Но она быстро взяла себя в руки. Рядом оказались хорошие товарищи. Старшая смены – умная спокойная Татьяна из Москвы, редактор туристического телеканала. Нина - товаровед из Самары. Таня - менеджер из Череповца. Вторая москвичка Оксана - фармацевт. Юрий - человек зашкаливающей скромности и трудолюбия. Надя - парикмахер, приехала вместе с мужем Владимиром из села под Астраханью.

«Никого из нас не смущало, что успешные у себя на работе люди драили грязные полы и туалеты. Поднявшись по социальной лестнице, многие быстро забывают, что нет кого-то лучше или хуже, чего-то престижнее или позорнее, все есть - единый мир, который надо принимать без снобизма. «Служение – это любовь в рабочей одежде», – сказала в прошлом веке Элеонора Рузвельт. Есть над чем подумать.

И мыть полы тоже надо учиться. С непривычки или из-за неправильной техники обращения со шваброй к концу первой недели моя правая рука стала на четверть шире левой, а левая стала неметь по ночам.

Несколько раз за день телепередачи прерываются, на экране появляется надпись «Внимание! Ракетная опасность!», и металлический голос убеждает пройти в укрытие. Но в госпитале на предупреждение привыкли не реагировать».
Подобную картину Оксана наблюдала потом и за пределами госпиталя:

«Постоянные сирены над городом, призывы уйти в укрытие. Но я не видела горожан, кто бы так делал. У каждой остановки транспорта - бетонная коробка три на два метра с огромной красной надписью «Укрытие». В госпитале находились и военнослужащие армии Северной Кореи.

«Корейцы - четкие ребята, – рассказывали бойцы. - Лес прочесывают, как гребенкой: если в деревню заходим, появляются из ниоткуда и непонятно куда исчезают. Их вроде не видно, не слышно, а дело делают».

Один из корейцев, Чен, говорил по-русски, однажды поделился с Оксаной мудростью предков: «Чем больше наливается рисовый колос, тем ниже он склоняется». Человек, набираясь жизненного опыта, ниже склоняет голову и почитает все, что встречается на его пути. То есть, чем умнее, тем скромнее.

На вопрос, почему корейцы воюют за Россию, ответил так: «Наш руководитель, Ким Чен Ын, сказал: «Считайте, что Россия – ваша родина. Родина в опасности, надо встать на защиту».

«Команда ниндзя» - так с первых дней прозвали нашу троицу, убиравшую второй этаж. Две Оксаны и Татьяна-москвичка просачивались в отделения и мыли бесшумно, лавируя в коридоре между кроватями и колясками.

Уставали все. И мы, от зари до полуночи мывшие госпиталь два раза за день. И Надя, в 40-градусную жару по восемь часов стоявшая на ногах в своей парикмахерской. И Володя с Юрой, бесконечно ремонтирующие бегущие краны, сломанные двери и прочую утварь больничного хозяйства. Мы уставали, но говорили себе, что на фронте тяжелее».

Рассказы о том, как простые парни совершают героические поступки, Оксана решила отложить для следующей книги. В дневнике акцент другой:

«Главная сокровенность поездки в зону СВО - перевороты, которые произошли внутри меня. Нигде в своей жизни я бы этого не получила.

1. Когда нет привычного комфорта и быта, просыпаются мегатонны сил и возможностей. Я совершала марш-броски, часто по темным улицам, выдерживала большие физические нагрузки. Научилась спокойно принимать то, чему всегда сопротивлялась.

2. Лишаясь привычных кровати, посуды, еды, по возвращении домой начинаешь ценить, что имеешь. Главным становятся жизнь и здоровье, а обиды и недовольства кажутся лишними, неестественными.

3. В обнаженном мире, который потерял шелуху лицемерия, соперничества и потребительства, обнажаются характеры людей. Здесь можно действовать только честно и дружно. А если не можешь, это сразу выходит наружу и заставляет либо меняться, либо выкидывает за пределы круга. Поэтому мы все быстро и крепко сдружились.

И я покидала курскую землю с благодарностью воинам и восхищением русскими людьми».