Только поле
Поскольку они были первыми, высадили солдат в чистом поле. Ни зданий, ни казарм, ни укреплений. И первое, что сделали наши бойцы – окопались.
- Я был пулеметчиком, - начинает рассказывать ветеран. – Копал себе окоп. Рядом – помощник, который отвечал за подачу патронов. Спали на земле, под боком – пулемет. Потом после нас 10 лет воевали – и здания построили, и кровати привезли.
Проблем добавляла погода. Советские солдаты тяжело переносили афганскую жару. Все буквально плавилось на солнце. Нередки были и болезни.
- Пили горькую воду, - говорит Миликмагомед Шабанович. - А какие были сухари? Ими головы можно было ломать! Привезут мешок «камней». А есть-то хочется. Мы все без зубов ходили. После службы пришлось новые вставлять.
А домой писал, что в командировке находится. Нельзя же выдавать гостайну.
… и горы
Большая часть службы прошла не на равнине. Зачистки кишлаков, сопровождение колонн, поиск схронов. Даже на вертолете летал над горами.
- Поднимались очень высоко. Ниже нельзя: моджахеды могли обстрелять. Мы находили у них и длинноствольные карабины, и серьезные прицелы. На высоте не хватало воздуха – бывало, и сознание теряли солдаты.
Когда по склону проходил артобстрел, казалось, что не многотонные снаряды разрываются, а спичечные головки поджигаются. Настолько крепкие скалы там.
Три дня и три ночи
Нет, это не цитата из сказки. Столько длился бой за одну вершину на хребте.
Поступила информация – на высоте обнаружены басмачи и склады оружия.
- Начали с артподготовки. Они отстрелялись – мы поднимаемся. Снова отстрелялись – снова поднимаемся. Днем и ночью, - вспоминает ветеран. – Потеряли 10 человек. Они заблудились в лабиринте кишлаков, пещер и ходов.
Вести бой в горах крайне сложно. Басмачи - на знакомой территории. Укрыться негде – голые скалы. Цепляешься, продираешься к домикам кишлака.
- С высоты солдаты казались муравьями, а танки – не больше спичечного коробка, - продолжает Миликмагомед Шабанович. – Удалось зачистить огневые точки басмачей, откуда они по нам стреляли: маленькие домики с бойницами для их карабинов. В схронах нашли немало разного оружия.
Огорчают только потери. Тела погибших солдат найдены по всему району.
Дороги жизни и смерти
- В горах же нет границ между государствами. Местные ходили из Афганистана в Пакистан и обратно, - говорит ветеран. – Чтобы хоть как-то контролировать, мы минировали дороги. Днем установим фугасы и уезжаем. Ночью нам сообщают о взрывах. Утром застаем только разбитый транспорт и следы крови. Басмачи своих всегда забирали.
Дороги в ущельях узкие, опасные. Нападения на колонны не были редкостью. Где-то прикрывала авиация, где-то - пехота на боевых машинах.
- Сопровождали бензовозы, - припоминает наш герой. – Проезд узкий, колонна не должна останавливаться. В авангарде и замыкают БМП или танки. Басмачи, бывало, подорвут машину. А нам нужно немедленно проезд освободить. Поэтому внизу, вдоль дорог, немало было искореженной, сожженной техники.
Местные
- А как жители к вам относились?
- Нормально, - отвечает наш собеседник. – Мы же - не американцы, их не трогали. Только помогали. Когда басмачи приходили в кишлаки, грабили. А среди молодых было много коммунистов, которые сообщали о бандах нашим офицерам.
Банда зашла в один аул. Нам местные об этом сказали. Ночью мы не на БТР и БМП, а на «шишигах» (ГАЗ-66) тихо подъехали, оставили их в стороне, чтобы не спугнуть шумом двигателей боевых машин. Подошли и окружили дома. Завязался бой. До самого утра освобождали кишлак. Не без потерь, но банду уничтожили.
Хорошее отношение не означает, что можно расслабиться. Если чабан подходит к посту, то ухо надо держать востро. Может, он разузнать что-то пришел. Или продать запрещенное. Осторожным приходилось быть и в общении с мальчишками – они часто просили что-то выменять на патроны.
Были и те, кто поддавался на уговоры местных, начинал с ними употреблять запрещенные вещества. А какой это уже солдат? Миликмагомед Шабанович в беседе привел пример: из-за «отключившейся под травой» охраны в одном подразделении 90 человек погибло.
- Поэтому наши командиры всегда говорили: «Не связывайтесь с местными».
Перебежчик
- Был у нас случай. Солдат как-то сдружился с местным чабаном, - добавляет Нурмагомедов. – Не знаю, что тот ему наобещал… Но в один день солдат исчез. На построении его не было. Мы искали везде, где можно. Через две недели поступила информация от одного местного офицера: в таком-то кишлаке замечен светлый мужчина, который хотел бы перебраться через границу. Нас подняли по тревоге. Быстро окружили кишлак. Стреляли всюду. Сверху вертолет с генерал-майором, который дал приказ: «Брать только живым!» «Бегунок» отстреливался до последнего патрона. Мы штурмом его захватили и привезли в расположение. Перед всем полком перебежчику надели наручники, отправили под арестом в Союз.
Провокации
- И раньше, и сейчас часто устраиваются провокации, - вспоминает еще один эпизод ветеран. – Немцы же переодевались в нашу форму в Великую Отечественную войну. Так же и в Афганистане.
Все знают, что США хотели контролировать этот регион, но СССР опередил. Потом американцы стали снабжать басмачей оружием и слухи распускать, что русские убивают мирных жителей. И про наш полк такое говорили, поскольку мы часто выезжали на зачистку кишлаков. Потом к нам приезжали высокопоставленные офицеры, разбирались. Конечно же, мы местных не трогали. Нам боевых задач хватало.
