Крепость, которая никогда не развалится

– Сегодня ты входишь в редакцию и... теряешься. В смысле, я тебя теряю: в каждом кабинете у тебя свои, и пока с ними не наприветствуешься, начать наше интервью невозможно! А как случилось твое первое появление в «Тагильском рабочем», помнишь?

– Конечно! Меня пригласил лично ответственный секретарь Андрей Михайлович Тереб: из «Салдинского рабочего» предложил перейти в «Тагильский...» Мне заплатили подъемные, я ничего не терял в зарплате и в стаже. Почему не согласиться? Андрей Михайлович был ответсек-Бог – ветеран войны, видевший людей и журналистов: способен - не способен.

– И как он тебя в Салде разглядел?

– Я засветился, когда в подвальчике в газете «За победу!» работал. Штатный фотокор «Тагильского рабочего» Анатолий Горьков был где-то на съемке, а в краеведческом музее – встреча со знаменитым артистом Олегом Ефремовым. Материал готов, а фото сделать некому. Тереб меня «пробил», и я рванул. Снимки принес не то что наутро, а сразу же. Проявил, отпечатал, отдал. Андрей Михайлович меня приметил...

И вот я в Верхней Салде, и мы к тагильским коллегам обращаемся за помощью, потому что у нас постоянно вырабатывается «Яга»...

– Что? Яга?

– Правильно «ЭГА» – электрогравер автоматический. Машинка такая, нарезает фотографии на металле. «Яга» - потому что сама страшная и делает страшное. Представь: на одном барабане снимок, на втором – его металлический оттиск. Качество ужасное! Тереб так, наверное, ко мне и проникся: композиционно и жанрово у меня все получалось даже на «Яге»! У них-то уже был цинк: 2,5-миллиметровая пластина, на которой фотография вытравливается, дальше – газетная бумага… Процесс сложный, молодым журналистам непонятный. Но тогда все крутилось, и получалась газета «Тагильский рабочий».

– И ты становишься частью коллектива, который делает эту газету. Как вписываешься, чему учишься?

– Команда моего «Тагильского рабочего» – вся из легендарных и нерядовых имен. Сергей Быстров, Ада Егорова, Дина Вендер, Ирина Денисова, Маргарита Литвинова, Тамара Багаутдинова, Валерий Кузин, Владимир Васютинский… Все они отличались, прежде всего, порядочностью, обладали серьезными знаниями и безграничным трудолюбием. Этому и учусь. Они меня заряжали своей способностью много и честно работать.

– Однако ты – второй пилот, а космонавт №1 – безусловно, титулованный Анатолий Витальевич Горьков. Приходилось делить инфоповоды и героев? Или тебе доставалось то, что мэтр освоить не успевал?

– Дедовщины не было. Каждый сотрудник, в том числе и мэтр Горьков, к молодым относился с нежностью и пониманием. Никто не говорил напрямую «мы тебя научим». Просто в рабочем порядке ты мог перенимать у них секреты журналистского мастерства. И как-то незаметно у тебя, фотокора, начинают получаться текстовки: репортажи, зарисовки… Откуда? Как? Вот пример! Захожу в кабинет Васютинского пригласить его на день рождения - застолье на скорую руку. Владимир Федорович говорит: «Я буду часов пять занят». Напрашиваюсь посидеть рядом. Он соглашается: «Если выдержишь». За эти часы я научился работать со скруббером – тогдашним диктофоном: в ухе запись, под ногой педаль перемотки. Васютинский в это время одной рукой выбирал материал для книги об НТМК, а другой писал репортаж для газеты. Титанической работоспособности был журналист.

Вот в альбоме ты обратила внимание на «парашютную» серию фотографий. Знаешь, как дело было? Решили поддержать авиационный клуб репортажем-экспериментом «Тагильского рабочего»…

–Типа журналист меняет профессию?

– Да! Газетчики согласились. В том числе Валерий Кузин, которому тогда было 60. Пояснил это так: «Юрий Рост – актер, писатель и фотожурналист. Тоже немолод. Прыгает ведь! Всегда надо прочувствовать то, о чем пишешь». Я с парашютом дружил давно, начал Кузину давать некоторые советы, и сам себя поймал на мысли: в прыжках и в журналистике много общего, когда ты только начинаешь, пробуешь. В газете основное – не бояться ничего, браться за любую фактуру, писать хоть ночью, но строчки выдать. Так же и в небе: ничего не говори, все запоминай и не упирайся в дверь, когда пришло время делать шаг.

Валерий Иванович, кстати, с борта вернулся с полными пакетами грибов: «Оставалось 300 метров, смотрю, что-то на земле яркое - оказалось, красноголовики». Представляешь, как птица, сверху увидел. Вот такие были репортеры «Тагильского рабочего»: какую-то диковинку рассмотрят всегда, даже во время приземления, когда впервые и страшно.

Маргарита Литвинова как-то воды попросила принести, мол, таблетки от давления запить. Померили тонометром – криз. Предлагаем «скорую» вызвать, а она – ни в какую: «Мне надо доделать материал». Незыблемый закон для всех: пиши, раз выбрал такую профессию. В каком бы ты состоянии ни был, задание выполнить обязан.

– Прямо - сначала сделай, потом умри?

– Как бы ни было трудно, дело сделай быстро и вовремя. Остальное – потом. А торопиться приходилось часто, с первой полосой – всегда: она же событийная, значит, «с колес» в ежедневной газете.

…Не каждый актер и не каждого корреспондента подпустит к себе поближе. Взять ту же Изу Константиновну Высоцкую. Столичных репортеров терпеть не могла, так навязчиво они к ней в свое время в душу лезть пытались. Для нашей газеты делала исключение. Помню свое знакомство с народной артисткой. Снимал ее в роли Елизаветы Английской в спектакле драмы. Меня ей порекомендовала Ада Егорова: «Он воспитан на кодексах «Тагильского рабочего». Я ей очень благодарен. Кого только потом в гримерках не фотографировал!

– Ты все останавливаешься на красивых характеристиках редакционных зубров: порядочность, трудоголизм. А как насчет забронзовелости? Вот ты близко подходил к Олегу Ефремову и иже с ним, общался со всем советским экраном. Я про звезд, которых мы видели лишь в кино и в журнале «Советский экран»… Неужели кичиться таким или хотя бы по-хорошему гордиться было не принято?

– Понимаю, на что ты намекаешь: прихвастнуть и показать свою всяческую информированность журналисты порой умеют. И мы могли в своем кругу. Но жили все-таки по методике Омара Хайяма: славу нельзя пускать вперед. Образ тут такой: финишная прямая, ты добежал, получилось по-чемпионски. Пусть слава бежит за тобой. А лучше плетется. Если она тебя обогнала, дай ей по зубам. Иначе тебе конец. То, что ты умелый, должно произноситься без свидетелей. Это не наши метафоры, но наши профессиональные принципы. Журналисты «Тагильского рабочего» того поколения говорили: «Хочешь посмаковать достижения – покайфуй в дружеской компании или наедине с собой. А на работе – никакой «бронзы»!

– Какие событийные съемки оказались наиболее памятными? Понимаю, много их было, не торопись с ответом, сосредоточься.

– Экологический митинг первый, год 1988-1989. Тагил, наконец, сказал: «Хватит!» Людей – тысячи, сравнимо с ноябрьскими и майскими демонстрациями. Мы снимали с верхней точки лестницы. Специально по нашей просьбе пригнали пожарную машину: «Тагильский рабочий» уважали. Такие акции потом продолжались и, конечно, нами освещались.

Есть и другой, более скромный пример: борьба с мусором во дворах. Три года останавливали мусорное нашествие своими материалами. Никто не отказывался от участия, даже если ты ведешь тему культуры. Я старался снимки сделать как можно более красноречивыми: лежит бомж (а они лежали в каждом дворе) среди мусора.

А «Горячий цех» – само совершенство, гениальный опыт «Тагильского рабочего» – критика без оглядки на должности и имена. Доставалось всем…

– От этой рубрики было горячо?

– Не то что горячо – плохо. Правда без прикрас, но с рисунками Николая Черемных, с нашими фото. Все пишущие коллеги работали в «горячем цехе». И не было ни одного, кто написал бы неузнаваемо. Даже если материал вышел под псевдонимом, почерк чувствовался. Кстати, псевдонимы не были распространены. Потому что каждый отвечал за свои слова, не прятался от ответственности.

– Как тебе, фоторепортеру, ставили задачи?

– По-разному. Егорова объясняла, как и что снять. Кузин говорил: «Прочитай материал, сам все поймешь». Вендер и Багаутдинова работали с человеком и доверяли мне: я снимал, как видел. А еще ценили фотокора, если он мог написать пару предложений. Не «ударно трудится бригада такая-то», а кратко – кто на фото и что он сделал. Сегодня это стало нормой, а тогда – вкусом сотрудников «Тагильского рабочего».

– А жизнь за пределами производства и оформления газеты? Расскажи! Там ведь наверняка самое интересное!

– Слушай! Как поссорился Юрий Александрович с Григорием Максимовичем. Сотрудники «Тагильского» и «Уральского рабочего» эмоционально поспорили, чья газета круче. Практически до рукопашной дошло. И главные редакторы Золотухин с Каетой, чтобы ненормативной лексикой не увлекаться, порешили: корреспонденты встретятся на областной спартакиаде журналистов. Мы собрали 80% призовых мест – в шахматах, футболе, плавании, теннисе, стрельбе. Каете ничего не оставалось делать, как прислать нам заслуженные грамоты и дипломы.

– И все же, что такое тот «Тагильский рабочий» одним-двумя словами?

– Четвертая газета по качеству в Союзе. А качество кто создает? Люди. Так вот те люди, как мне кажется, сложили крепость, которая никогда не развалится.